1.III.1906. Папа опять скандалит, главное, не понимаешь, чего он хочет. Ксения опять плачет. Ужасно. Я так устала.

3.III.1906. Банки не платят Хлудовым, скоро будет назначена администрация. Мне как-то безразлично, но мне жаль папу и маму, которые страдают ни за что; ведь это Лукутины и Востряковы, выкачали все деньги из дела и в свой карман, и на роскошь, приходится платить их долги.

4.III.1906. Вчера Иван Давыдович сделал Ксении предложение. Как давно мне хотелось написать такую фразу. Он говорит, что с венчанием они как-нибудь устроят так, что "волки сыты и овцы целы". Ведь молодым-то безразлично.

5.VI.1906. Сегодня начала аккуратно заниматься с Лелей и Шурой (младшими сестрами). Мне доставляет удовольствие выбрать для них задачи и объяснить, что они не понимали. Еще буду заниматься с Валей - сыном батюшки. Только бы такое настроение осталось.

9.VI.1906. Сегодня поссорилась с Вассо из-за математики. Она начала уверять, что от нее нет никакой пользы. Дура она, не понимает величия этой науки...

5.VII.1906. Сережа* умер. ...В последний раз, когда я с ним говорила - 12 февраля, он мне сказал, что он благополучно не кончит, что застрелиться ничего не стоит. ...Мне просто не верится. Я Сережу тоже очень люблю. Ведь он Колин брат. Я жалею, что не буду на похоронах. Бедный, бедный мальчик. А все происходит от того, что у них нет матери, а потому и семьи. Николай не понимал, насмехался, когда я это говорила. Мне страшно. Я ни минуты не забываю его и вообще их всех. Сейчас такой чудный вечер. Из окна так красиво, голубое небо, голубая река, солнце скоро сядет. Освещение резко желтое. Длинная тень от дома и парка падает на луг и закрывает его. А вдали река блестит и переливается. Поразительно хорошо, а Сережа умер.

8.VII.1906. Сережа застрелился, и неизвестно по какой причине. Говорят, это у них от матери. До сих пор не могу поверить. В первый раз пришлось быть на похоронах молодого человека. Это ужасно. За папу все боятся. Саша никуда не годится. Я с братом была на панихиде и, когда все кончилось, подошла к гробу, все в нем мне так знакомо. Эта голова красавца мальчика, руки, серая гимназическая курточка, только ново это страшное спокойствие. Мне их всех так жаль, даж девочку Таню. Я так плакала, что мама не знала как меня успокоить. Под конец за гробом шла с Сашей, заговорили мы про фотографии. Оказывается у них нет настоящих, только любительские. Мать была, они стояли с папой около гроба и не спускали глаз со своего мальчика. Сколько горя!

13.VII.1906. От Ксении получила сейчас письмо. Завтра они должны приехать к нам (в Северское), но Ксения пишет, что она по случаю роспуска Думы не знает что делать - Гога хотел записаться в К.Д. партию, и я сказала записать меня; папа будет ругаться, но ничего не поделаешь. Не могут же у нас с ним быть одинаковые взгляды. Кадеты против революционного восстания, они хотят пропагандировать свои идеи и победить на новых выборах. Что-то будет.

25.VII.1906. Сегодня говорили о поездке за границу. Я, конечно, размечталась. Теперь боюсь, что все расстроится.

26.VII.1906. Вчера вечером я играла с Ваней Хлудовым в четыре руки. Приходит Георгий (брат) и говорит, что в Москве началась забастовка. Конки не ходят, газ не горит и газет нет. Что-то будет опять? Меня просто пришибло.

Мы с Любой мечтали о личном счастье, были эгоистками. Это не удалось. Тогда бросились в науку. Но до сих пор верим, что жизнь еще принесет нам свои светлые дни счастья.

* Сережа Шуберт. (Авт.)