16.XI.1905. Опять забастовка почты и телеграфа. Положение очень серьезное. Что же ждет Россию? Сегодня в "Русских ведомостях" очень интересная статья Евгения Трубецкого под заголовком "Две диктатуры". Он призывает К.Д. партию поддерживать правительство во всех его действиях, не противоречащих манифесту 17 октября.

18.XI.1905. Сейчас у меня подъем духа, который не может долго продолжаться. Я хочу учиться работать, все так интересно, и вместе с тем я счастлива, что свободна. Я горжусь, что имела достаточно характера, чтобы поставить на все крест.

22.XI.1905. Сегодня ночью скончалась папина сестра Анна Александровна Бахрушина. Папу очень жаль, они все так дружны...

Рабочие Егорьевской фабрики подносят хозяйкам икону. Это, вероятно, благодарность за прибавку. Я сообразила, что знаю четыре языка, значит всегда смогу найти себе работу.

25.XI.1905. Вчера у Постниковых только и говорили про политику. Главной темой было равноправие женщин. Я конечно за то, чтобы женщина добивалась равноправия, но я не могу как следует обсуждать этот вопрос, так как слишком мало читала, и у меня нет никаких данных. Делается вообще Бог знает что. Скоро мы все будем нищими, и много ли будет тогда довольных - большой вопрос. Поживем - увидим.

20.XI.1905. Скончался Николай Александрович Найденов. За папу страшно ... пульс доходит у него до ста. Теперь мне кажется, что папа никогда не успокоится, и что никогда не будет хорошо. Сегодня были похороны Николая Александровича. Жаль Варвару Федоровну. Она совсем растерянная. Народу была тьма. Все купечество...

Корещенко уезжает на целый месяц в Петербург. Так что я опять ничего не буду делать.

6.XII.1905. Надоело все ужасно. Забастовка за забастовкой, скандал за скандалом. Бедную Родину жаль. Считалась я красной всегда, была за свободу. Ну, а теперь у нас анархия, которой я при всем своем желании не могу сочувствовать.

10.XII.1905. Сегодня всю ночь бомбили в Лобковском переулке дом Фидлер, где было революционное собрание. Им предлагали сдаться, и на размышление дали два часа. Они не согласились и начали бросать бомбы: в них палили из пушек. В нескольких местах пробили стены дома, и закончилось тем, что большинство сдалось. ...Теперь, пожалуй, будет сильная реакция, что очень печально. ...На Страстной площади стреляют, а в переулках ставят баррикады - хотят забрать в плен Дубасова (генерал-губернатор - великий мерзавец). Целый день слышны были выстрелы.

11.XII.1905. Сегодня палили из пушек целый день, брали баррикады у Сухаревской башни. Тяжело жить в такое время. Я сама больше ничего не понимаю, только хочу, чтобы перестали убивать народ.

12.XII.1905. Ужасно опять всю ночь стреляли у Красных ворот. ...Большинство не сочувствуют забастовке, простой народ относится прямо-таки враждебно, но нельзя также сочувствовать этим расстрелам, которые происходят у нас теперь. Столько раненных, а я ничего не могу для них сделать. Для чего гибнет весь этот народ? Ужасно! Сейчас бьют из пушек где-то очень близко. Боже мой! Когда все это кончится?! Ведь это все русские люди и их же бьют свои русские. Помешаться можно. Я не знаю, что хорошо, что плохо, ничего не могу разобрать. А солнце светит, погода такая чудная, дети в саду катаются на санках с горы, все смеются, забываешься и вдруг выстрел.

14.XII.1905. Сегодня спокойнее, мы ходили даже гулять. Смотрели дом-гимназию Фидлер - три пробоины и небольшие снаружи.

17.XII.1905. Пресня горит. Там были баррикады. Предупреждали, что по ним из пушек палить нельзя, так как там все деревянные строения. Но Дубасов приказал, и теперь пострадало огромное количество народа.

17.II.1906. Иван Давыдович Морозов сделал Ксении предложение через Елену Владимировну. Он, говорят, очень симпатичный, только он моложе Ксении ... Все будут против, потому что он старовер и потому что разница в годах.

23.II.1906. Ксения сегодня опять поехала к Морозовым знакомиться с какой-то тетушкой. Все родственники у них против. Папа тоже против, все как-то не ладится. У меня настроение совершенно спокойное, а Ксения сходит с ума... Там у них всякие мамушки, бабушки, тетушки, которым надо понравиться.

25.II.1906. Виноградов достал мне повестки на К.Д. собрание. Будет читать Кокошкин о программе партии. Николай вдруг звонит по телефону, спрашивает можно ли приехать поздравить Марину (именины). Как-то все равно не хочется жить. Николай растерял всех друзей: и Курова, и Носова, и меня.

26.II.1906. Вечером Варвара Алексеевна (Морозова), Николай и я отправились на К.Д. собрание... Кокошкин говорил очень интересно, разобрал союз "17 окт" и торгово-промышленную партию. Очень остроумно отметил все слабые места, защищал, конечно, свою "КД", объясняя, что кадеты понимают под словом учредительное собрание. К сожалению, мало говорил о рабочем вопросе, а мне он интереснее всего. ...

Домой меня провожал Николай Ал. Сперва мы усадили Варвару Алексеевну, а потом сами поехали и по дороге даже поссорились, как теперь всегда.

Вчера меня огорчила Ксения, плачет, папа все против, т.е. он хочет, чтобы венчали в двух церквах, а это, кажется, невозможно. ...Думали, думали, решили поехать к Коле Ремизову, как к юристу, человеку и двоюродному брату. Он утешал Ксению, обещал все толком узнать, а потом поговорить с папой. Коля очень религиозный человек, и он находит, что, безусловно, достаточно венчаться по-староверски, ведь это такое же таинство...

27.II.1906. Сейчас говорила с Колей Ремизовым. Он был у архирея и выяснил, что второе венчание возможно.