Для братьев Найденовых уход ее от мужа был несчастьем. Неслыханный позор, нарушивший их спокойно текущую жизнь, перевернул все сложившиеся представления, поставил перед необходимостью решить вопрос так или иначе.

Возможный вариант был позже осуществлен одной из знаменитых ветвей Морозовых*: он заключался в требовании вернуть ушедшую жену мужу. Причина там была ясная - сожительство мужа с работницей и родившийся ребенок. Но "несмотря ни на что должна терпеть!" Однако мужняя жена не вернулась, хотя ей угрожали желтым билетом. Это была чрезвычайная, жесточайшая и несправедливая угроза. Позже - после смерти отца - главы морозовской семьи, братья приняли на работу в свое дело сестру, а дети, выросшие у отца, после совершеннолетия переходили к матери.

Найденовы поступили иначе: они приняли Марью Александровну с детьми. Родственное чувство, а может быть, просто человеческое сочувствие взяло верх. Ей перестроили под жилье здание старой красильни, и она стала жить "под их опекой с суровым ограничением в средствах". Думаю, что братья не были щедры. Скромный образ жизни был их моделью, сформировавшейся с детства.

Но все относительно: у Алексея Ремизова была кормилица и нянька, на кухне кухарка, приходили учителя. Марья Александровна не работала, а между тем ее бабушка Дарья Давыдовна занималась крашением спорков и вела на эти средства домашне хозяйство, параллельно с красильным производством мужа - красильного мастера.

Сыновья Марьи Александровны окончили коммерческое училище и университет. Душевная трагедия ее была, конечно, не в ограничении материальном, а в одиночестве. И хотя Ремизовых всегда приглашали к Найденовым, изоляция все же была. Это чувствовал Ремизов, записав такую фразу: "Всегда читала и мать в своей "отчаянной спальне". А надо было так мало - "каплю сердечности, и лед растает", а вот этой сердечности и не хватало. Ни братья, ни сестры не смогли ее дать. И не по жестокости, а по некоторой сухости, свойственной Найденовым при одновременной доброте их.

Ремизов рано начал понимать нелады между отцом и матерью. Почему? Вопрос оставался без ответа.

В 1905 году Ремизов издал написанный в ссылке роман "Пруд", где он со всей силой накопившейся детской обиды за мать обрушился на родных.

Образ, как результат живого воображения, талантливо созданный еще совсем юным писателем, как впечатление детства, воссоздал он в этом романе: "Скрюченный желтый кощей с лукаво острыми глазами, помахивая своей зеленой бородой Черномора, наводил старик на всякого, с кем сталкивался, неимоверный страх. Старики же крепко держались своего старшины, гордясь умом и упорством, с которым вел кощей свою линию: Николай не выдаст!" Так неожиданно и остро изобразил своего знаменитого дядюшку Ремизов. Одновременно уже тогда проявилось его горячее сострадание к людям, к их исковерканной судьбе, невозможность примириться с этим страданием, желание исцелить мир.

А реалистичен ли образ Кощея; не с точки зрения причисления его к литературному направлению. Нет. Вопрос в том, таким ли был Н.А.Найденов? Ответ простой - таким в детском воображении Ремизова. Приведем, кстати, очень важное определение Ремизова: "Реальность "только то, что под носом" не больше как запись, в которой нет души, она бьется под сердцем. Реальность создается искусством"**.

В эмиграции в 20-50-е годы Ремизов создает новый образ Н.А.Найденова, и мало того, если можно так сказать, олицетворяет себя с дядюшкой.

Как-то осенью, по дороге в Петербург, остановились в Москве, я пошел на биржу повидать старшего брата, он занимал должность секретаря биржевого комитета. Пройдя пустой зал биржевого собрания, я уже хотел подняться в канцелярию, как в дверях остановил меня старый служитель: старик узнал меня и очень обрадовался: "Вылитый дядюшка в молодые годы, - сказал он, - и походка, и также вот смотрите торопливо, я как увидел, думаю, уж не снится ли или с ума спятил!" И, качая головой, он смотрел на меня: вспоминал? - да, вспоминал, конечно, свою молодость... "Дядюшке-то к Новому году звезда: белый орел!" - и старик так произнес орел и так посмотрел, словно бы это на мне сверкала белая на голубом звезда. И у меня промелькнуло: "Орел - сочинение?" И первое, что я спросил брата: правда ли... Но об этом было в газетах: вся Москва знает", - сказал он".

Отступление сделано мной с той целью, чтобы тоньше понять сложность взаимоотношений в семье Найденовых, понять, что семейные конфликты и образы, не застывшие, а живые, изменяющиеся, не нарушают фамильной общности их.

* Речь идет о дочери Василия Ивановича Морозова, одного из представителей ветви Захара Саввича (Богородско-Глуховская мануфактура). (Авт.)

** Записала Н.В.Кедрянская со слов Ремизова. (Авт.)