Последнее лето в Северском

Северское много значило когда-то для семьи Найденовых. Теперь ушло в такое далекое прошлое, и кажется иногда – а было ли? Остались мои детские воспоминания, отрывочные, но только они. Больше уж никто не может ничего вспомнить. А жаль, если забудется совсем.

Лето 1916 год. На станции Пески Казанской железной дороги нас ожидают лошади. Кучер встречает у самого вагона. Выносит из поезда вещи и загружает их в коляску, рассаживает нас. Наконец тронулись. Он сидит на высоких козлах, и я вижу его пестрый шелковый пояс – хлудовский, хорошо знакомый мне. У нас дома они хранятся как память о прадедах Хлудовых, ткавших такие пояса.

Первое испытание в пути – переезд через Москву-реку по наплывному мосту. Когда лошади вступают на мост, и коляска въезжает на него, покрытие опускается и уходит из-под колес и ног лошадей в воду. Кажется, что и мы тонем или каким-то чудом скользим по поверхности реки. Для детей это переживание, и совсем не простое. Но вот наконец облегчение, мы на твердой земле. Лошади взбираются на пригорок, и вдали на фоне темной зелени показался белый дом с мезонином. Это Северское.

Цветущий заливной луг полого поднимается от реки к дому. Мы все ближе и ближе. Вот деревня Подлужье. Въезжаем в аллею, и наконец коляска, запряженная парой лошадей, лихо подкатывает к дому. Классический четырехколонный портик (тогда этого названия я конечно не знала) – первое, что я вижу и помню. Он красивый, парадный. Но сейчас главное не он, а то, что нас с нетерпением уже давно ждут бабушка и нянюшка Аполлинария Михайловна. Как много значит эта радостная встреча близких тебе людей. Через много лет, когда в Суханове еще принято было встречать приезжающих, мне на мгновение казалось, что я переживаю неповторимый приезд в Северское. Дух захватывало от волнения, и в этом была особая прелесть Суханова. Теперь и этого нет. Еще одна потеря из многих.

А какие виды открываются с террасы дома. Парк с другой стороны, а здесь, со стороны реки, широкие просторы. А если по порядку, то перед домом небольшая площадка, посыпанная розовым песком, за ней зеленый газон в ширину дома, и то, что называется партер. По краям он обрамлен низким стриженным, как по линейке, кустарником, справа и слева от него дорожки, за ними более высокие кусты жасмина, барбариса, гортензий, а еще дальше раскидистые дубы. Все так нарядно.

За оградой заливной луг расстилается до самой реки. Прямая тропинка ведет к купальне. Пройдешь минут семь лугом, пока еще не скошенным, где вокруг полевых цветов вьются и жужжат пчелы, и уже купальня. Белые и синие полосы ее видны издали, а войти надо по мосткам, дно илистое. Здесь тишина, рядом покачиваются лодки. Сюда мы приходим купаться.

Александр Александрович Найденов купил старинную разрушающуюся усадьбу с липовым парком в 80-е годы прошлого столетия. Парк по рассказам бабушки тоже был запущен – подгнившие, погибающие деревья. Много десятилетий терпения и любви потребовалось, чтобы превратить это запустение в такую ухоженную местность, что радовал каждый уголок, каждая аллея этой преображенной природы.

Александр Александрович реконструировал дом, сохранив основу – центральное парадное пространство. Внизу это столовая, за ней холл, а слева от него парадная лестница; наверху большая протяженная гостиная, обращенная и в парк и на реку. Здесь картинная галерея, библиотека и два рояля.

Играли часто в четыре руки Найденовы и Хлудовы, соседи по имению.*

Мягкие диваны и кресла, обитые темно-зеленой кожей, привлекали сюда многих посидеть просто для беседы.

Спальни располагались справа и слева от центра на 1-ом и 2-ом этажах. Дедушка надстроил мезонин, чтобы удобнее разместить взрослых уже детей и внуков, тех, кто не разъехался по своим усадьбам.** В числе этих постоянных жителей были мы с мамой. Александр Александрович сочинил небольшой фонарик (бельведер) для обзора окрестностей, вдохновившись образцами старых усадеб.

Милый дедушка, я думаю, что ты не обидишься на меня, если я скажу, что мне очень жаль фронтоны над портиками. Ты уничтожил их в связи с возведением мезонина. Но надо отдать тебе должное, ты сделал это очень ловко, завершив фронтоном мезонин. Если бы мы не имели снимка дома до его реконструкции, то никому бы и в голову не пришло, что могло быть иначе.

Перед домом со стороны парка тоже портик на цокольном этаже и веранда. Налево от дома, метрах в 80-ти, флигель – простой объем. Но то, что стены его, а также стены главного дома с этой стороны сплошь увиты диким виноградом, делает это место особенно теплым и уютным. А к тому же здесь растет могучий старый кедр, посаженный прежними владельцами. От дома к флигелю ведет аллея роз – еще одно великолепие.

Во флигеле до конца дней своих жил дедушка. Он скончался 8 января 1916 года. Здесь его спальня и мастерская. Фотоаппараты, штативы, принадлежности для проявления и фотографирования, книжные шкафы и рабочий стол, где он делал чертежи будущих построек, все сохранилось; кажется, что он только что вышел из комнаты.

* Дети Василия Алексеевича Хлудова – Ваня, Леша, Сережа, Флоря и Верочка. (Авт.)

** Ксения Александровна живет в своем имении в Щурове, Марина – у свекрови, Варвары Алексеевны Морозовой, Александр – в Егорьевске, на фабрике. (Авт.)





Усадьба