Найденовы Александр Александрович
и Александра Герасимовна

Жизненный союз Александра Александровича Найденова (1839-1916 гг.) и Александры Герасимовны Хлудовой (1856-1924) соединил две известные московские фамилии. Каждый из них вошел в этот союз со своими сложившимися традициями, пониманием жизни, требованиями друг к другу, желаниями, интересами. Так родилась новая большая сложная семья - восемь человек детей; возник новый "дом" Найденовых, во многом типичный, но и по своему особенный.

Елси Александр Александрович был одним из деятелей развития отечественной промышленности, то говоря об Александре Герасимовне, нельзя ограничится тем, что это богатая наследница и жена своего мужа.

Александра Герасимовна была яркой личностью. Она тратила свое многомиллионное богатство не только на себя и свою семью, но и на благо народа. Об этом будет сказано дальше, а сейчас о семье Найденовых.

Семейное предание о том, как произошла женитьба Найденовых, сохранилось в семье Ольги Александровны Капустиной, сестры Александра Александровича. Его передал мне Михаил Владимирович Алпатов - внук Ольги Александровны. Всему предшествовала романтическая история и обоюдное желание, а не общепринятое тогда сватовство.

Дома Найденовых и Хлудовых располагались на соседних участках в цветущих садах. Огромный липовый хлудовский парк был отделен от найденовского сада оградой. Небольшая калитка связывала их. Здесь и произошло знакомство молодых людей, потом тайные свидания и, наконец, женитьба. Действительно, романтично и даже поэтично.

Но существует другой, более печальный вариант, записанный самой Александрой Герасимовной в ее воспоминаниях за год до смерти: "Я вышла замуж 20 лет, вышла без любви. Александр Александрович был старше меня на 18 лет, был религиозен, суровый человек; обожал своих братьев Николая и Виктора и вообще всю свою родню. Любил музыку, фотографию, науку, новые изобретения, читал газеты, по слуху любил подбирать на фисгармонии духовное пение, любил свою церковь - Храм святого пророка Ильи, стоял на левом клиросе и подпевал басом. Всегда говел на первой неделе поста, все службы посещал и соблюдал посты. До конца жизни занимался делом, был гласным в думе. Был честным, как никто, говорил всегда правду. Своих детей обожал, когда они болели - лечил, целовал их крепко, рисовал им, дарил игрушки без конца; но зато меня не баловал, был груб в обращении и, заметьте, никогда меня никак не звал; когда нужно по делу, обращался и говорил "Супруга".

Такие противоречивые сведения, казалось бы, исключают друг друга. Кому верить? И все же они возможны. Время многое меняет, вновь возникающие события вытесняют прошлое; многое, даже хорошее забывается.

В конце концов, скачками ли или постепенно, но неумолимо меняются отношения между близкими. К сожалению, и в такой большой и в общем дружной семье оказались возможными семейные нелады. Если к этому прибавить семейную тайну, известную нескольким ближайшим слугам и бережно охраняемую, то невольно возникает чувство глубокого уважения к проявленному терпению, к решению пожертвовать личным счастьем обеих сторон ради счастья и благополучия детей, сохраниения семьи и "дома".

Для Александра Александровича дружная семья его родителей, где сохранялись патриархальные уважительные отношения младших к старшим, где дети делили свои горести с родителями, где семья была нерушима - такая семья была идеалом и единственной возможностью существования. Никакой другой модели он не мог принять в силу постоянства своих представлений и своего характера.

В его собственной семье этого не сложилось. Не будем пытаться проникнуть в личные сокровенные отношения. Важно, что Александр Александрович делал все, чтобы создать семью и "дом" так, как он это понимал.

Особняк на Покровском бульваре (там сейчас размещается иранское посольство), подаренный ему братьями к свадьбе, он усовершенствовал, организовал с бокового фасада парадный подъезд с навесом, двухсветный вестибюль и широкую открытую лестницу на второй этаж в главные парадные комнаты, где была выставлена бесценная коллекция старинного русского фарфора. Прием парадного входа и лестницы не менее парадной придавал представительность и масштаб не только архитектуре дома, но и жизни в нем, что, конечно, главное.

В 60-е годы нашего столетия небезызвестный архитектор Синявский осуществил реконструкцию дома, по его словам - реставрацию. Уничтожив скромную профилировку классического фасада екатерининского времени, а также и внутреннюю лепную обработку, он сохранил безликие гладкие плоскости для работников иранского посольства - ценителей его мастерства. Сам же с достоинством крупного мастера и высокомерием одессита рассказывал мне на занятиях в институте, как выправил он "купеческую архитектуру". Так вот и мы, архитекторы, понемногу нивелируем, уничтожаем и порочим наше прошлое.

В 80-е годы прошлого столетия Александр Александрович Найденов купил старинное разрушающее имение с липовым парком на берегу Москвы-реки, в нескольких километрах от станции Пески Московско-Казанской железной дороги. Он реконструировал дом, сделал внутреннюю перепланировку, сохранив центральное двухсветное пространство гостинной и зала и парадную лестницу на второй этаж. Надстроил третий этаж с бельведером для кругового обхора местности, так что места хватило всем членам семьи. Он построил службы, беседки в парке, нарисованные остроумно им же, кегельбан, теннисный корт. Так была заложена основа для веселой загородной жизни. Дети любили Северское, дом был полон молодежи, встречавшей гостеприимство и радушие хозяев.




Усадьба