Записки мои охватывают жизнь пяти поколений старых московских фамилий. Семейные предания, письма, дневники и мои собственные воспоминания легли в основу этого текста. На протяжении многих лет передо мной проходят судьбы близких мне людей, их радости и печали, их сбывшиеся и несбывшиеся надежды, их мужественная стойкость в годы насилия и подавления. Проходит их жизнь.

Вряд ли мне удалось решить поставленную задачу так, как хотелось бы. Требований больше, чем возможностей. Такая задача под силу большому писателю. У меня же есть право живого свидетеля и чувство долга перед теми, кого уже нет. Если не напишу я, то уже никто не напишет. Поэтому я и решаюсь приняться за это нелегкое дело.

Чтобы понятие "старые московские фамилии" не было бы отвлеченным, я назову их.

Это братья Хлудовы - богатейшие российские мануфактуристы XIX века. Одновременно с Морозовыми в 1844-45 годах они построили первые в России текстильные фабрики с паровым двигателем. Были известны как меценаты, благотворители.

Это Найденовы, вошедшие к началу ХХ века в первую пятерку московского купеческого родословия, сделав достойный вклад в развитие культурной и хозяйственной жизни страны.

Это Иван Иванович Шанин - мой прадед, известный в литературе как друг и вдохновитель Островского, а также его потомки.

Это Морозовы - потомки Абрама и Захара Саввичей, представители Тверской и Богородско-Глуховской мануфактуры.

Все эти хорошо знакомые старой Москве фамилии были родственно связаны. Герасим Иванович Хлудов, мой прадед, и Абрам Саввич Морозов были женаты на сестрах Широковых. Известная благотворительница Варвара Алексеевна Морозова была урожденная Хлудова. Александра Герасимовна Хлудова, моя бабушка, стала женой Александра Александровича Найденова.

После заключения браков образовались новые родственне связи. Это известные московские семьи Бахрушиных, Капустиных, Востряковых, Прохоровых, Лукутиных.

Октябрьская революция установила рубеж до и после. Трагическая судьба постигла многих. Особенно круто обошлась с потомками Герасима Ивановича, основавшего Дом призрения бедных, где содержалось около тысячи вдов, сирот и стариков.

Восемь семейств потомков Герасима Ивановича, оставшиеся после Революции в России, насчитывали тридцать человек. Двадцать было подвергнуто репрессиям. Из них пятеро погибли в концлагерях. Трое расстреляны. Среди шестнадцати мужчин - только один не был репрессирован. Он в детстве потерял слух.

Такова жестокая, но точная статистика.

И все же природа человеческая по сути своей оптимистична. И, несмотря на все ужасы, люди не теряют надежды на будущее. Жизнь не останавливается: и в тяжелейших условиях существования людей прошлого в советском государстве они находили счастливые минуты жизни.

Среди потомков были сильные личности, они возникали не на пустом месте. Действовали гены, нужна была среда. Она представляла самостоятельную ценность, когда с детства - и не в одном поколении - воспитывалась порядочность и честность, желание приносить пользу вплоть до одержимости своим делом.

Я не могу пройти мимо некоторых фактов и событий. С моей точки зрения, они представляют интерес.

Естественно я уделяю больше внимания тем, кто мне близок, с кем пройдена жизнь, и это прежде всего мои родители. Написанный мною текст не обладает стройностью и целостностью литературного произведения. В нем много случайностей, как во всякой человеческой жизни. Хронология только до некоторой степени становится руководящей нитью.

Полагаю, что форма изложения в виде отдельных отрывков наиболее приемлема. Жизнь поколений раскрывается своеобразным пунктиром, где что-то выпадает, а что-то яркое, значительное подчеркивает основную линию рассказа и закрепляет ее.

Меня охватывает сомнение, прочтут ли то, что я пишу, даже близкие мне люди. Я знаю, как откладываются в сторону книги, не заинтересовавшие читателей. А мне бы очень хотелось, чтобы те, о ком я пишу, не были забыты. Хочу выполнить долг перед ними.